Лекция посла Российской Федерации в Республике Сербии А.В.Конузина, прочитанная на Правовом факультете Белградского Университета, 01.03.2010

[HS]

Мир вступил во второе десятилетие нового века. Каким этот мир видится России? Какова ее роль? Какие у нее приоритеты, инструменты осуществления внешней политики. Этому будет посвящена моя сегодняшняя лекция.

Вряд ли будет преувеличением сказать, что мы переживаем один из переломных моментов в истории человечества. Для этого исторического этапа характерно наличие противоречивых тенденций. Международные отношения стремительно трансформируются. На смену переходному периоду, связанному с окончанием «холодной войны», приходит новый многополярный миропорядок.

Это реальность. Реальность, которую вынуждены признать даже те, кто еще совсем недавно претендовал на одностороннее лидерство, делал ставку на жесткую силу, использовал идеологию воинствующего морализаторства. Сегодня всеми признано – ни одна страна не может диктовать свою волю другим, рассчитывать на гегемонию.

Многополярная реальность утверждается во всех сферах – в политике, экономике, финансах. На первый план выходит необходимость коллективного поиска ответов на глобальные вызовы и угрозы. Это объективно способствует формированию позитивной, объединительной повестки дня в международных делах.

Осознание всеми этих тенденций проявляется в процессе формирования нового международного инструментария. Растет востребованность Организации Объединенных Наций в качестве центрального универсального формата, призванного координировать многосторонние взаимоотношения. Глобальный финансово-экономический кризис, повышение уровня конфликтогенности в ряде регионов мира, стихийные бедствия наподобие катастрофы в Гаити, продовольственные и климатические вызовы делают востребованным согласование коллективных позиций при решении этих острых проблем под эгидой ООН.

Вместе с тем в лице ООН государства видят высшую инстанцию и для решения конкретных вопросов, с которыми им приходится сталкиваться. Ко Всемирной организации обратилась Сербия, когда исчерпала возможности апелляции по другим адресам в связи с действиями по внеправовому, насильственному разделу её территории.

Происходит укрепление регионального уровня управления проблемными ситуациями. Проявлением многополярности стало также развитие многосторонней сетевой дипломатии. Речь идет о взаимодействии государств в различных, возможно, перекрещивающихся форматах в интересах решения общих задач. Один из последних примеров: глобальный финансово-экономический кризис буквально потребовал от всех ведущих стран мира приступить к совместной работе в поисках коллективного ответа на общий вызов. Появилась «двадцатка» как отражение понимания, что в условиях глобализации любые потрясения будут касаться всех и действовать нужно сообща.

Россия активно использует сетевой дипломатический инструмент. Такое взаимодействие с меняющейся геометрией получило распространение на пространстве Содружества Независимых Государств, где действуют Организация Договора о коллективной безопасности, Таможенный союз Россия – Белоруссия – Казахстан, Евро-азиатское экономическое сообщество, другие форматы. Развивается диалог в рамках сетей Шанхайской организации сотрудничества, Бразилия – Россия – Индия –Китай, Россия – Индия – Китай и так далее. Такое многообразие дипломатической геометрии позволяет России участвовать в коллективной работе по самой широкой повестке дня в поисках общего знаменателя как основы международного сотрудничества.

Военно-политическая безопасность остается в числе приоритетов российской внешней политики. Основное внимание здесь будет уделяться модернизации архитектуры евробезопасности, продвижению инициативы Президента Дмитрия Медведева о разработке Договора о европейской безопасности. Наша позиция очень ясная. Все политические декларации, которые были сделаны в 90-е годы, т.е. сразу после распада СССР, роспуска Организации Варшавского договора, гласили, что безопасность в Евро-Атлантике неделима. Ни одно государство не будет обеспечивать свою безопасность за счет безопасности других. Исторический факт: эти обещания не работают. Наши западные партнеры, как писал известный российский политолог Сергей Караганов, опьяненные тем, что им казалось победой, не предложили России почетного союза, который мог бы изменить историю. Они поторопились списать Россию из числа великих держав, посчитали, что с ней можно не считаться и данных обещаний не выполнять. Недавно Генри Киссинджер публично признал, что США совершили ошибку, без должного уважения относясь к России, когда она переживала тяжелые времена.

В новых условиях мы хотим перейти на новый уровень доверия. Сделать упомянутые политические декларации юридически обязывающими. Перевести их в форму международно-правового договора. Беспочвенны подозрения наших партнеров в том, что мы хотим получить право «вето» на деятельность НАТО. Нет, мы не предлагаем новую модель принятия решений. Не собираемся разрушать уже существующие структуры. Мы хотим одного – чтобы архитектура безопасности в Евро-Атлантике носила не «лоскутный» характер, когда бы одни государства имели юридические гарантии безопасности, как это принято в НАТО, а другие – только политические. Безопасность на этом пространстве должна быть неделима и опираться на международно-правовые нормы. Если бы это было сделано до августа 2008 года, наверное, не произошла бы трагедия в Южной Осетии. Наверное, не было бы односторонне провозглашенной независимости Косово.

Уверен – Договор о европейской безопасности отвечает интересам Сербии, особенно с учетом косовского фактора. В условиях, когда ваша страна провозгласила военный нейтралитет, декларирует незаинтересованность во вступлении в НАТО, в этом договоре она найдет юридически обязывающие базовые принципы урегулирования конфликтов: приоритет переговорных решений на основе добровольной договоренности сторон. А главное – недопустимость использования силы и навязывание извне односторонних схем. Рад, что в Сербии такая заинтересованность в обсуждении проекта Договора была официально высказана нам на самом высоком уровне. Чего не скажешь о других. Пока наши западные партнеры не желают переводить в юридическую плоскость дававшиеся нам политические обещания о неделимости безопасности. Говорят, что «все нормально, ничего менять не надо». Нас это не смущает. Мы считаем, что правда на нашей стороне. Будем продолжать работать.

В последние месяцы произошло размораживание политических контактов между Россией и НАТО. Возобновились заседания Совета Россия – НАТО сначала в формате постоянных представителей, а затем на уровне министров иностранных дел.

Отдаем себе отчет в том, что инерция мышления периода «холодной войны» в евроатлантической политике живуча. Причем тонус этой политике порой задают «младоевропейцы». Считаем, что логика расширения НАТО порочна и абсолютно не соответствует современным реалиям. На рубеже

90-х годов нам говорили, что такого расширения не будет, что отныне мы будем партнерами. Нам заявляли, что не будут создавать инфраструктуру НАТО на территории новых членов, не будут размещать там существенные боевые силы. Вместо этого строятся новые базы. В той же Румынии и Болгарии. Причем наши оппоненты осознают невозможность глобального расширения НАТО. Признают, как это делает З. Бжезинский, что Россия не является врагом. Однако вектор расширения упорно направлен к ее границам. Больше того, по разделяемому мною мнению российского политолога С. Караганова, «из-за расширения НАТО оказалась практически незавершенной «холодная война».

В этих условиях мы занимаем прагматичную позицию. Взаимодействуем с НАТО на направлениях, где у нас имеются общие задачи в сфере безопасности в целях добиться стирания унаследованных от «холодной войны» разделительных линий в Европе, создавать эффективный потенциал реагирования на общие угрозы. Принято решение о проведении совместного обзора вызовов и угроз XXI века. Возобновляются контакты по военной линии. Мы заинтересованы сотрудничать в целях достижения стабилизации в Афганистане, борьбы с наркотрафиками, терроризмом. Россия оказывает поддержку в том, что касается транзита в эту страну через нашу территорию железнодорожного транспорта, а также транзита через наше воздушное пространство. Дальнейшее развитие нашего партнерства с НАТО будет в значительной степени зависеть от того, как пойдет работа над стратегической концепцией Альянса. По этой теме у нас уже налажен диалог.

Не закрываем глаза на проблемы, по которым наши позиции расходятся: планы расширения Альянса, судьба режима контроля над обычными вооружениями в Европе, проекты создания глобальной противоракетной обороны США, риски, связанные с продолжающимися поставками (в том числе из Восточной Европы) оружия в Грузию и т.д.

Разумеется, мы следим за позицией Сербии в отношении НАТО. Учитываем резолюцию Народной Скупщины от декабря 2007 года о военном нейтралитете страны, заявления сербского руководства об отсутствии планов присоединения к с евероатлантическому альянсу.

Поступательно продвигаются отношения России с Европейским союзом. Успешно прошел стокгольмский саммит Россия – ЕС. Набран неплохой темп переговорного процесса по заключению нового базового соглашения. Рассчитываем на то, что оно должно задавать направление нашего стратегического партнерства во всех областях: во внешнеполитической сфере, в области экономики, включая энергетику, в сфере культуры, образования и т.д. Исходим из того, что наше сотрудничество с ЕС, как и европейская перспектива Сербии, будут выгодны всем партнерам. В этой связи работаем с целью предотвращения каких-либо негативных последствий взаимодействия с ЕС для двусторонних российско-сербских связей.

Положительно повлияла на международную ситуацию смена администрации в США, действия по нормализации российско-американских отношений. По выражению упоминавшегося З. Бжезинского, «аррогантная односторонность» Вашингтона, «крайне неумное» лидерство США в стане западных союзников привели к инерции логики «холодной войны», консервации политических стереотипов предыдущей эпохи. Как отметил российский министр иностранных дел С. Лавров, «все были заинтересованы в переменах в американской политике».

Сейчас принято говорить о «перезагрузке» отношений России и США. Но мы считаем, что с нашей стороны перезагружаться не было нужды. Все то, что мы сейчас делаем с американскими партнерами, были готовы делать и с администрацией Дж. Буша. Однако на наши многочисленные обращения не следовало никаких ответов.

Администрация США заявила о принятии новой философии международного общения. Мы приветствовали слова Б. Обамы о том, что ни одна страна не может и не должна диктовать свою волю другим, необходимо работать коллективно. Эти слова были сказаны с трибуны Генеральной Ассамблеи ООН.

Создание российско-американской президентской комиссии, работа над новым д оговором о стратегических наступательных вооружениях, пересмотр Вашингтоном планов размещения в Восточной Европе элементов глобальной противоракетной обороны США, наше согласие на американский военный транзит в Афганистан создали предпосылки для оздоровления политического климата как в двусторонних отношениях, так и в мире. К этому следует добавить отказ Вашингтона от враждебности к исламскому миру, резкий сдвиг в подходах США в отношении климата, их открытость применительно к многосторонним усилиям в преодолении финансово-экономического кризиса и т.д.

Вместе с тем изменения в американской внешней политике пока по большей части лишь обещания. Нобелевская премия американскому президенту – аванс. Более того, по оценке одного из патриархов российского политического истеблишмента Евгения Примакова, думать, что Б. Обама перестал считать США лидером в современном мире, было бы неправильно. Однако он отказался от мнения, будто Соединенные Штаты могут в одиночку осуществлять свою «лидерскую миссию», и тем более навязывать свои условия другим государствам.

Мы с оптимизмом смотрим в будущее российско-американских отношений. Это не значит, что они абсолютно безоблачны, что у нас полностью идентичные подходы. По Косово у нас кардинально противоположные позиции. И мы не скрываем этого.

Международное сообщество только что пережило первый масштабный финансово-экономический кризис эпохи глобализации. Его особенности, широко признаваемая непредсказуемость развития событий в этой области свидетельствуют о том, что эта тема прочно прописалась в мировой повестке дня. Худшего сценария удалось избежать. Однако стабилизация сопровождается безработицей, увеличением бюджетных дефицитов, снижением потребительского спроса. Кризис продемонстрировал ограниченность жизнеспособности либерального капитализма, показал исключительную роль государства, политической власти в организации экономического пространства.

Применительно к России кризис выявил чрезмерную зависимость нашей экономики от внешнего рынка, что обусловлено высоким уровнем сырьевой составляющей российского хозяйства. В программной газетной статье «Россия, вперед!», в послании к Федеральному с обранию Президент Д. Медведев поставил задачу максимально тесной связи внешнеполитической деятельности страны с потребностями ее экономической модернизации, обеспечения ее технологического прорыва. Исходя в том числе из этого, будем выстраивать наши отношения с партнерами на международной арене. Сегодня востребованы прагматичная политика, гармонизация отношений и интересов в условиях глобализации и взаимопроникновения экономик, ответственность всех государств за принимаемые национальные решения.

Важнейший сегмент финансово-экономической, а также политической стабильности – глобальная энергетическая безопасность. Россия как мировой лидер в добыче нефти и газа придает энергобезопасности ключевое значение. В 2006 г. на Санкт-Петербургском саммите «восьмерки» Россия выдвинула стратегию устойчивого развития мировой энергетики. Впервые были затверждены принципы баланса интересов и равной ответственности поставщиков, транзитеров и потребителей энергоресурсов. С опорой на эти принципы мы предлагаем построить новую правовую основу международного сотрудничества в сфере энергетики.

К сожалению, эта область деятельности сильно политизирована. Достаточно вспомнить «трубопроводное соревнование» - кто быстрее пустит «трубу» в обход России и не даст ей оставаться поставщиком значительной части газа, потребляемого Европой. Исходим из того, что проекты «Южный поток» и «Набукко» не конкурирующие, а взаимодополняющие. По оценкам французской «Тоталь», в 2020 г. Европа будет потреблять 674 млрд. куб. м газа, а собственное производство составит только 228 млрд., т.е. зависимость от газа составит 64%.

Принципиальная разница между двумя проектами заключается в обеспеченности ресурсной базы. В «Набукко» намного больше политики, чем газа. «Южный поток» в свою очередь расширяется за счет подключения к нему новых клиентов и, следовательно, увеличения его мощности (более 60 млрд. куб. м по состоянию на сегодня). Недавнее подписание с Китаем соглашения о поставках 70 млрд. куб. м газа в год сильно ослабляет давление на Россию с помощью альтернативных трубопроводов и угроз перекрыть кран на территории тех стран, через которые сейчас идут наши газопроводы.

Через несколько месяцев человечество будет отмечать 65-ю годовщину окончания Второй мировой войны, а моя страна – юбилей Победы в Великой Отечественной войне.

Великая Победа – событие всемирно-исторического значения.

Она – общее историческое и духовное достижение наших двух стран, вместе боровшихся за свободу и независимость.

К сожалению, приходится сталкиваться с попытками переписывания истории Второй мировой войны, ее политической адаптации к потребностям сегодняшней конъюнктуры. В некоторых странах Восточной Европы открыто героизируют тех, кто в годы войны примкнул к нацистам. Чествуют ветеранов СС. Преследуют тех, кто в рядах антигитлеровской коалиции боролся с ними.

Как написал недавно в Дипломатическом ежегоднике С. Лавров, «даже в «холодную войну» никто никогда не пытался ставить на одну доску нацистский режим и диктатуру Сталина. Никому не приходило в голову сравнивать нацистскую угрозу, означавшую порабощение и уничтожение целых народов, и политику Советского Союза, оказавшегося единственной силой, способной сначала противостоять военной машине гитлеровской Германии, а на завершающем этапе обеспечить ее разгром. Цинично сравнивать с нацистской оккупацией события послевоенного периода в Центральной и Восточной Европе, хотя и они были сопряжены с трагедиями.

Если ворошить прошлое, то можно вспомнить о странах, входивших в состав государств «оси», чьи военнослужащие воевали на Восточном фронте, о массовом коллаборационизме в Европе, о поставках вооружений для ведения войны против Советского Союза и его союзников, в том числе против Югославии.

Войну выиграл не Сталин, а народы СССР. Три четверти вооруженных сил Германии были разгромлены на Востоке. Советский народ обеспечил сохранение большей части материального наследия европейской цивилизации.

Как подчеркнул, выступая в октябре 2009 года в Белграде, Президент Д. Медведев, Россия за четкий анализ уроков истории. История должна не раскалывать, а объединять. Частью такой объединительной политики призвана стать подготовка к празднованию 65-летия Победы. Выступая на 64-й сессии Генассамблеи ООН в сентябре прошлого года Президент России выдвинул инициативу о принятии резолюции «Шестьдесят пятая годовщина окончания Второй мировой войны» и проведении в мае текущего года специального заседания Генассамблеи в память о всех жертвах той войны. Соответствующая министерская декларация была принята по предложению России и ее друзей, в том числе Сербии, на заседании Совета министров иностранных дел ОБСЕ в Афинах 2 декабря с.г.

Мы убеждены, что прошлое должно остаться в прошлом. А нам надо строить безопасное, устойчивое в экономическом отношении, взаимообогащающее в культурном плане будущее.

[HX]