Выступление Сергея Лаврова по итогам встречи с Высоким представителем ЕС по иностранным делам Кэтрин Эштон

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова по итогам рабочего ланча с министрами иностранных дел государств-членов ЕС и Высоким представителем ЕС по иностранным делам и политике безопасности/заместителем Председателя Европейской комиссии К.Эштон, Брюссель, 16 декабря 2013 года

С.В.Лавров: Мы провели встречу в расширенном формате между Российской Федерацией и Европейским Союзом на министерском уровне. Присутствовали все 28 министров и Высокий представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности К.Эштон. Цель таких мероприятий - обзор всего спектра наших отношений. Мы его провели, прежде всего, под углом подготовки к саммиту Россия-ЕС, который состоится в конце января 2014 г. в Брюсселе. Констатировали, что у нас есть ряд документов, которые могут быть подписаны или анонсированы в ходе встречи в верхах. Договорились усилить подготовку и максимально насытить саммит конкретным содержанием.

Прежде всего, речь идет о том, чтобы сдвинуть с мертвой точки несколько вопросов, которые давно уже стоят в нашей повестке дня. Наш приоритет - безвизовый диалог. Он продолжается более 8 лет, и в последние два года обрел контурные очертания. Согласован список совместных шагов, которые и мы, и наши европейские партнеры должны предпринять, чтобы обеспечить и безопасность проездных документов, и четкий контроль на границах, а также сделать все, чтобы наши граждане спокойно и безопасно могли ездить друг к другу. Сейчас мяч на стороне ЕС. По итогам двухлетней работы состоялось несколько взаимных посещений: российская миссия ездила в Евросоюз, миссия ЕС посещала Россию. По итогам наших поездок подготовлен доклад о том, как выполняются совместные шаги, который передан в Еврокомиссию. Партнеры обещали в скором времени дать свой доклад. Убеждены, что, сопоставив эти два документа, можно будет рекомендовать лидерам объявить о том, что пора переходить к подготовке соглашения о краткосрочных безвизовых поездках для граждан России и стран ЕС, которые входят в Шенгенскую зону. Параллельно с этим мы надеемся принять новое соглашение, которое станет как бы предтечей безвизового режима и будет дополнительно либерализовывать Соглашение 2006 года об упрощении визового режима для граждан России и ЕС, добавляя в категории граждан, пользующихся облегченным режимом, включая журналистов, представителей НПО и др. Эта работа была завершена еще в мае. По большому счету, соглашение готово. Мы призвали наших европейских партнеров поскорее завершить внутренние бюрократические процедуры, чтобы на саммите можно было поставить точку: в идеале – подписать соглашение о дальнейшем упрощении визового режима либо объявить о том, что оно будет подписано в самое ближайшее время.

Еще одна тема, которая занимает наше внимание, - это новое базовое соглашение. Оно готовится давно. Делегации работали весьма интенсивно и практически завершили согласование всех основных разделов, кроме торгово-экономического. Пауза по этой теме была взята в связи с тем, что мы завершали вступление в ВТО, и надо было понять, на каких условиях произойдет присоединение. Теперь эти условия понятны, и мы хотим, чтобы они были зафиксированы в новом базовом соглашении. Консультации, которые в последнее время проходили на рабочем уровнем, подтвердили, что у нас вырисовывается лучшее понимание позиций друг друга. Евросоюз хотел бы вслед за теми договоренностями, которые согласованы в рамках российского присоединения к ВТО, быстро и широко пойти по пути дальнейшей либерализации взаимной торговли и взаимного режима инвестиций. Для нас важно осмотреться в новом качестве члена ВТО и понять, какие последствия участие в этой организации имеет для наших промышленности, сельского хозяйства и сферы услуг. Как нам показалось, наши партнеры согласны с такой логикой, как и с тем, что по вопросам, относящимся к компетенции Таможенного союза с участием России, Казахстана и Белоруссии, представители Евразийской экономической комиссии будут присутствовать на переговорах и принимать в них участие. Это будет по-настоящему прорыв в наших отношениях, если нам удастся достичь понимания о том, какое содержание должно иметь новое базовое соглашение.

У нас есть немало и других совместных вопросов. Мы сотрудничаем во внешнеполитической сфере. Прежде всего, это сфера кризисного регулирования. Мы хотим выстраивать наши отношения на прочной правовой основе. Пока сотрудничество России и ЕС по вопросам преодоления конфликтов, кризисов в различных регионах мира строится на разовой основе. Давно предлагаем коллегам заключить рамочное соглашение, которое будет прописывать основные принципы, формы такого взаимодействия. Дело идет туго. ЕС предпочитает брать за критерий свои собственные нормы. А мы хотим, и я считаю это правильно в современном мире, сделать рамочное соглашение, которое будет фиксировать равноправное участие России и ЕС в такого рода миротворческих миссиях.

На практике сотрудничество идет уже давно, начиная с Балканского кризиса, когда миротворцы России и ЕС взаимодействовали и в Боснии, и в Хорватии. На практике мы также по-прежнему сотрудничаем в борьбе с пиратством в районе Африканского Рога: в России есть своя операция, у ЕС – операция «Аталанта». Мы сотрудничали по обеспечению миротворческих усилий в Чаде, ЦАР. Сейчас ЕС заинтересован в том, чтобы мы взаимодействовали по Ливии. Но опять же коллеги полагают, что мы должны присоединиться к той операции, которую учредил Евросоюз для укрепления контроля на внешних границах Ливии, не соглашаясь допускать нас к руководству этой операцией, включая решение вопросов обеспечения безопасности на границах, безопасности самой этой миссии. Мы по-прежнему убеждены, что только равноправное сотрудничество будет эффективным, но готовы параллельно, не подключаясь к операции ЕС, делать вклад в общие усилия, в том числе путем подготовки кадров для ливийских правоохранительных органов, пограничников. Думаю, это будет полезное параллельное сотрудничество. Хотя, повторю, для таких зрелых отношений, которые существуют между Россией и ЕС, вполне можно было бы поставить и эту сферу нашего взаимодействия на прочную рамочную международно-правовую основу.

В нашей повестке дня традиционно стоят вопросы внешнеполитической координации. Это и Сирия, и Иран, и ближневосточное урегулирование. В самых различных форматах мы с нашими партнерами из ЕС участвуем в международных усилиях по урегулированию этих кризисов. Отмечалось наше неплохое взаимодействие по Сирии, прежде всего по решению задачи химического разоружения САР на основе российско-американской инициативы, одобренной в СБ ООН на базе решения, которое было принято Исполнительным советом ОЗХО. Сейчас обсуждаются практические шаги по концентрации всех отравляющих веществ, которые есть в Сирии, в одной точке. Российская Федерации будет предоставлять необходимые транспортные средства для решения этой задачи. Потом эти отравляющие вещества, правильно упакованные, будут погружены на суда. Ряд стран ЕС готовы их предоставить. Мы будем готовы предоставить корабли ВМФ для сопровождения судов с отравляющими веществами, чтобы обеспечить безопасность этой операции. После этого отравляющие вещества будут перегружаться на корабль, который сейчас оборудуют Соединенные Штаты. На нем будут производиться основные работы по уничтожению отравляющих химических веществ. Делаться это будет с полным и строгим учетом экологических норм. Мы делаем все, чтобы никаких рисков для ущерба окружающей среды эта операция не нанесла. У нас есть все основания полагать, что так оно и будет, и мы сможем решить эту задачу.

По Ирану мы отдаем лидерство Высокому представителю ЕС К.Эштон, которая вместе с группой «три плюс три» (Россия, США, Китай, Великобритания, Франция и Германия) и иранскими партнерами разработали известные женевские договоренности, сейчас уже претворяемые в жизнь. Главное (и в этом европейские коллеги с нами полностью согласны) - не пытаться переиграть то, о чем договорились, не пытаться расширенно или заужено их трактовать, а выполнять ровно то, что записано в женевском документе: Иран замораживает значительную часть своей ядерной программы, прежде всего в тех компонентах, которые вызывали наибольшие озабоченности с точки зрения рисков для распространения технологий производства ОМУ; односторонние санкции ЕС и США против Тегерана также замораживаются и постепенно снимаются. Но самое главное – в течение 6 месяцев, на которые рассчитана программа первого этапа, должны возобновиться переговоры по всем компонентам окончательного урегулирования ситуации вокруг ИЯП. Это будет сложнее, чем те задачи, которые решались на первом этапе. Но у нас есть ощущение, что мы вместе с европейскими партнерами нацелены на решение этой задачи. Несмотря на то, что, как вы знаете, есть определенные взгляды, исповедующие пессимистическое отношение к перспективам окончательного урегулирования, у нас с ЕС такой пессимизм не просматривается. Мы будем, надеюсь, вместе с американскими партнерами и иранцами, добиваться окончательного закрытия этой застарелой проблемы, которая серьезно отравляет общую обстановку в районе Персидского залива и в целом на Севере Африки и на Ближнем Востоке.

Говорили мы и о «Восточном партнерстве». Наш общий вывод заключается в том, что любые проекты, которые существуют в отношении стран, не входящих в ЕС и в ведущие интеграционные группировки на постсоветском пространстве, такие как Таможенный союз, ЕЭП, создаваемый Евразийский экономический союз, не должны использоваться, для навязывания этим государствам тех или иных решений. Любые решения о том, как развивать экономику и выстраивать отношения со своими ведущими партнерами, должны приниматься суверенно, без вмешательства извне, исходя из интересов собственной страны. Ставить эти страны перед каким-либо искусственным выбором неправомерно.

Мы услышали понимание нашей позиции со стороны европейских партнеров. Более того, звучали голоса в пользу того, чтобы, наконец, начать обсуждать эти вопросы всем вместе с тем, чтобы снимать подозрения и взаимные упреки, истинные или мнимые, и обговаривать формат дальнейшего сотрудничества коллективно, равноправно, совместно. Думаю, что такой подход является единственно верным.

Прозвучавшее сегодня подтверждает наличие в ЕС большого количества стран, считающих, что ситуацию с Украиной необходимо обсуждать в трехстороннем формате. Украина – крупнейший экономический партнер России и Евросоюза. Огромная доля товарооборота этой страны приходится на Европу, Российскую Федерацию и страны ТС. Будет только логично, прежде чем предлагать, порой достаточно навязчиво, какие-то планы дальнейшего сотрудничества Украины с ЕС, сесть и посмотреть, какие экономические последствия подобного рода схемы будут иметь для всех участников этого процесса, учитывая, повторю, огромный объем торгово-экономических, инвестиционных связей, не говоря о гуманитарных, между всеми этими странами. Такое трехстороннее взаимодействие будет только оправданно. Вопреки тому, что мы слышали от некоторых функционеров Европейской комиссии, сегодня мне показалось, что страны-члены ЕС с пониманием относятся к необходимости именно такого честного разговора, а не попыткам где-то за чьей-то спиной эти вопросы решать.

Разговор был откровенным, полезным и подтвердил, что мы с ЕС являемся стратегическими партнерами, что объем нашего взаимодействия таков, что просто не позволяет делать какие-то вещи, которые по относительно мелким вопросам будут создавать препятствия для мощного устойчивого продвижения вперед наших связей. Выискивание искусственных причин для того, чтобы тормозить эти связи, противоречит интересам как Российской Федерации, так и Евросоюза, а также стран, которые не входят ни в наши интеграционные процессы, ни участвуют в интеграционных процессах в рамках ЕС.

Мне кажется, нас услышали. Мы, в свою очередь, не закрывали глаза на озабоченности, имеющиеся у европейцев. Частично старались на них ответить, и, по-моему, нам это удалось. Конечно, не все вопросы были сняты, не все озабоченности устранены. Но продолжение такого диалога (за что постоянно и настойчиво выступает Россия, Президент В.В.Путин и российское Правительство), – безусловно, в интересах как нашей страны, так и европейцев. Надеюсь, что те встречи, которые запланированы на оставшийся до саммита Россия-ЕС период, помогут снять целый ряд недопониманий и раздражителей в наших отношениях. Это касается как нового базового соглашения, так и диалога по энергетике. Запланирована серия контактов для обсуждения ситуации, сложившейся в связи с принятием ЕС Третьего энергопакета, непосредственно влияющего на планы развития энергосотрудничества между Россией и странами Евросоюза. Выступаем за то, чтобы, не покушаясь на прерогативы ЕС, определять нормы сотрудничества в сфере энергетики или в любой иной на своей территории, не делать шагов, способных задним числом ухудшать условия ведения бизнеса и подрывать договоренности, на которых делались долгосрочные взаимовыгодные инвестиции, обеспечивающие энергобезопасность Европы.

Вопрос: Как события на Украине отразились на диалоге России с ЕС? Объяснили ли Вам коллеги из Евросоюза свою позицию по Украине и, в частности, тот факт, что в Киев постоянно ездят действующие и отставные политики Европы для поддержки оппозиции?

С.В.Лавров: Мы касались этого вопроса и, естественно, приводили этот пример, потому что слишком часто за последние дни звучат заявления, что если бы только Россия не вмешивалась в украинские дела, все было бы хорошо. На конкретных примерах мы показали, как ведем себя мы, а как – наши партнеры, которые приезжают в Киев, сразу идут на Майдан, раздают печенье и говорят, что украинский народ должен сделать свободный выбор в пользу Европы. Здесь сразу возникает несколько вопросов. Во-первых, если выбор свободный, то украинский народ сам должен решать, какой это выбор. Во-вторых, призывать сделать выбор в пользу Европы – это ложное противопоставление и некий намек, что Россия не хочет сотрудничать с Европой, а тянет Украину и другие страны «Восточного партнерства» куда-то в сторону. Это абсолютно не так.

На конкретных примерах мы объяснили, что все процессы, которые запустила интеграция в Евразии, нацелены только на достижение одной задачи: повысить конкурентоспособность экономик стран Таможенного союза – России, Казахстана и Белоруссии (надеюсь, к этим странам добавятся еще и те, кто подал заявку о присоединении) – до уровня, когда можно будет заниматься дальнейшей либерализацией торговли с Европой, но уже не на кабальных и проигрышных условиях, а на выгодных и более равноправных.

В одобренную Президентом России В.В.Путиным Концепцию внешней политики мы записали задачу выстраивания единого экономического и гуманитарного пространства от Лиссабона до Владивостока. Мы хотим этой либерализации, понимаем, что в сегодняшнем глобализирующемся мире автаркия ни к чему не приведет. Нужно искать экономические выгоды через самую широкую интеграцию и либерализацию торговых, инвестиционных и других режимов. Но делать это с заведомо проигрышных позиций, просто «открывать свои ворота настежь и убирать из них вратаря» – безответственно для любого правительства, думающего о своей экономике. Поэтому, когда будут реализованы все планы, согласованные в рамках ТС и будущего Евразийского экономического союза, я убежден, мы приступим к цели формирования единого экономического пространства между Евразией и Евросоюзом на обоюдовыгодных условиях. Любая нынешняя политика может иметь шансы на успех только, если учитывает интересы своих партнеров. К этому мы стремимся.

Вопрос: Встревожены ли Ваши партнеры размещением ракет «Искандер» у границы ЕС, и есть ли у них для этого основания?­

С.В.Лавров: Не знаю, поскольку эта тема не звучала вообще. По поводу якобы сенсационной статьи в какой-то германской газете были сделаны разъяснения Министерства обороны России. Сегодня эта тема не звучала.

Вопрос: Я представляю казахстанское информационное агентство. Известно, что в начале 2015 г. запланировано создание Евразийского экономического союза, в котором принимает участие Казахстан. Сегодня День независимости Казахстана. Хотелось бы услышать о состоянии российско-казахстанских отношений.

С.В.Лавров: Поздравляю Вас и наших казахстанских друзей, руководство страны с этим праздником. Он широко отмечается как в Казахстане, так и в России. Посол Республики Казахстан в Российской Федерации опубликовал несколько статей и интервью в наших СМИ. Это один из примеров того, как взаимный учет интересов, стремление использовать все то позитивное, что было накоплено за многие десятилетия совместного проживания (причем долгое время в составе одного государства), и одновременно отказаться от вещей, мешавших свободному развитию народов, полностью себя оправдывает. Этот курс одобрен президентами наших стран, которые ежегодно встречаются рекордное количество раз, часто общаются по телефону, наносят официальные визиты, имеют неформальные контакты.

Есть полное понимание того, как нам выстраивать отношения, в том числе как решать непростые вопросы, доставшиеся в наследство от СССР. Было общее государство, единые хозяйственные системы. Сейчас государства являются самостоятельными, суверенными, но ни мы, ни наши казахстанские друзья не хотим терять те преимущества, которые создала нам общая экономика, особенно в современном высококонкурентном мире. Нам нужно максимально использовать эти преимущества. Мы высоко ценим то, что Президент Казахстана Н.А.Назарбаев был одним из главных проводников евразийской интеграции (по-моему, в апреле этого года будет отмечаться 20 лет его знаменитой речи в МГУ им.Ломоносова). То, как творчески, взаимоуважительно участники Таможенного союза, включая Республику Беларусь, подходят к выстраиванию практических шагов на этом направлении, вселяет в нас уверенность, что этот проект обязательно состоится.

Вопрос: Сегодня утром Министр иностранных дел Швеции К.Бильдт заявил, что Россия занимается дезинформацией в отношении происходящего на Украине. Он предложил составить список примеров оказания политического давления с помощью экономических рычагов.

С.В.Лавров: На состоявшейся сегодня встрече Министр иностранных дел Швеции К.Бильдт об этом не говорил. Он выступал за то, чтобы мы все учитывали и уважали интересы стран, которые пока не входят ни в ЕС, ни в евразийские интеграционные структуры.

К.Бильдт, мой хороший товарищ, любит выражаться ярко, привлекать внимание к выдаваемым им оценкам. Я был бы готов посмотреть на тот перечень, который он хочет составить. Если у него есть идея составить список примеров, когда кто-то на кого-то оказывал давление, наверное, это было бы небесполезно с точки зрения того, как нам жить на общем Европейском континенте. Один подход – руководствоваться логикой, бытующей и преобладающей во времена «холодной войны»: «если ты враг моего друга, то ты мне враг» или «кто не с нами, тот против нас». Если мы все же хотим следовать высоким торжественным заявлениям, которые были приняты на излете «холодной войны» (хотя, повторю, стереотипы той эпохи по-прежнему ощущаются в современной жизни), то мы должны признать, что безопасность неделима, никто не должен укреплять свою безопасность за счет безопасности других, все страны должны иметь равные права, должен уважаться суверенитет каждого государства. Тогда у нас не возникнет никаких проблем.

К.Бильдт сегодня пытался говорить о том, что российские практические шаги в сфере торговли и экономических связей с нашими соседями можно истолковывать как средство политического давления. Он очень опытный человек, занимал пост премьер-министра, а теперь Министр иностранных дел Швеции. Но это немного непрофессиональный разговор, апеллирующий к обывателю. Такие «простенькие» лозунги можно вбить в голову и ничего не объяснять. Человек у телевизора слышит одну и ту же многократно повторяемую фразу, и она оседает у него в голове.

Все сегодняшние торговые отношения завязаны, прежде всего, не на геополитику и какие-то идеологические соображения, а на интересы российской экономики. Мы заключили Соглашение о свободной торговле со странами СНГ, провели около 18 лет, согласовывая условия нашего присоедине­ния к ВТО, выстроили себе защиту на определенн­ый период для того, чтобы наши промышленность, сельское хозяйство, сфера услуг могли, благодаря этим защитным тарифным и иным мерам, стать более конкурентоспособными для того, чтобы потом уже на новых условиях, с новых, укрепившихся позиций, вести разговор о дальнейшей либерализации торговли. И если мы сейчас откажемся от всего этого, то грош цена нашему руководству и решениям по вступлению в ВТО. Подписание соглашения о Зоне свободной торговли с той же Украиной означало бы только одно. Если бы мы одновременно сохранили свою зону свободной торговли, не воспользовались бы правом, содержащимся в Соглашении СНГ о Зоне свободной торговли, защищать свои отрасли промышленности, экономики в случае возникновения рисков, то произошло бы то, что уже неоднократно описывали президенты и наши эксперты: Украина сразу открылась бы на 85% для европейских товаров, которые заполонили бы украинский рынок, а украинские, не выдержав конкуренции с европейскими, хлынули бы за границу. И Россия с Белоруссией были бы очевиднейшими кандидатами для получения этих товаров. Тем самым убивалось бы наше производство аналогичных продуктов.

Поэтому мы, никого не шантажируя, честно предупредили, что в Договоре о зоне свободной торговли стран СНГ, в который входит Украина, которая его и лоббировала (Президент В.А.Ющенко был главным лоббистом этого Соглашения), есть оговорка, что когда для какой-то отрасли экономики страны-участницы Зоны свободной торговли наступает ситуация, создающая риски для соответствующей отрасли народного хозяйства, это государство имеет право прекратить льготы. Речь идет не о каких-то санкциях, а о том, что в этом случае мы в торговле с Украиной или другой страной, которая пошла бы по такому пути, просто вернемся к режиму наибольшего благоприятствования. Сняты будут только льготы, а режим наибольшего благоприятствования, применяемый в отсутствие других либерализующих соглашений в торговле со всеми странами мира, у членов ВТО будет оставаться.

Поэтому перечень можно составлять, но главное понимать, что экономика должна опираться на экономические соображения, а не на соображения осваивания геополитического пространства, причем задаром.

Сегодня на встрече с нашими европейскими коллегами я спросил, много ли вообще у них подписано соглашений о свободной торговле. Оказалось, совсем немного. После Лиссабонского договора, если не ошибаюсь, был подписан один документ такого рода. От вопроса «почему» мои коллеги засмущались. Но из их реакции и из других источников мы знаем, что ответ очень простой – Евросоюз в этих соглашения хочет получить практически беспрепятственный доступ на рынки стран, кому подобные соглашения предлагаются. Были такие попытки в Латинской Америке, в других частях мира, и они пока не увенчались успехом только потому, что те страны думают о защите своих экономик, хотят сделать их более конкурентоспособными прежде, чем начинать говорить о свободной торговле. Евросоюз же хочет все и сразу. Создается впечатление, что ЕС желает сделать шаги по раскрытию рынков партнеров именно в тот момент, когда он на голову превосходит их по конкурентоспособности. Не случайно, что соглашения со странами «Восточного партнерства» готовились втайне. Никто никому их не показывал. Когда я сегодня спросил, почему так произошло, коллеги ответили: «потому что были переговоры, но как только соглашения были парафированы, их тут же вывесили на веб-сайте Еврокомиссии». На следующий вопрос ответ тоже был интересный. Я сказал, что соглашения были вывешены, и нам как государству, имеющему большой объем сотрудничества с Украиной, Молдовой и другими странами «Восточного партнерства», интересно понять, как они могут повлиять на наши отношения, насколько в этих соглашениях можно учесть интересы и Российской Федерации как крупнейшего партнера Киева и Кишинева. Ответ очень простой – после парафирования ничего менять нельзя. То есть, до парафирования все секретно, а после – ни шагу влево или вправо. Здесь, на мой взгляд, уязвимый момент, требующий прояснения в наших отношениях с Евросоюзом. Наверное, нам нужно перестать утаивать друг от друга те вещи, которые замышляются в отношении стран, являющихся общими крупными торговыми партнерами как России, так и ЕС.

Вопрос: В г.Адра в 40 км от Дамаска, предположительно, боевики фронта «Джабхат ан-Нусра» вырезали, по разным оценкам, от 50 до 90 человек мирных жителей. Как подобные бесчеловечные акции могут сказаться на проведении «Женевы-2»? И как к этому относятся наши западные партнеры, которые, в принципе, поддерживали и поддерживают сирийскую оппозицию?

С.В.Лавров: Наши европейские и американские партнеры не поддерживают «Джабхат ан-Нусру». Резня, устроенная в г.Адра, просто возмутительна, и это не единственный факт. Там вырезали христиан, друзов, алавитов и даже суннитов, не согласных с исламистскими порядками, которые эти люди хотели установить в регионе. Повторю, это не единичный факт. Не так давно «Хьюман райтс вотч» фиксировала факты не менее жестокого поведения некоторых других объединений, которые сейчас вошли в так называемый «Исламский фронт». Это новая структура, созданная как бы в конкуренции со «Свободной сирийской армией», которая всегда преподносилась нашими западными партнерами как светская сила, ставящая цель сохранения Сирии многоконфессиональным, полиэтническим, демократическим государством, противостоящим террористам, которое бьется с режимом, чтобы добиться лучшего для своего народа на основах равенства и демократии.

В данный момент наблюдается резкое ослабление «Свободной сирийской армии». Многие отряды из этой структуры перебежали. Многие говорят, что они были перекуплены теми, кто создает «Исламский фронт».

В свою очередь «Исламский фронт» провозгласил достаточно радикальные цели, хотя наши западные партнеры пытаются наводить с ним мосты и позиционируют его как «приемлемую силу», которая имеет какое-то влияние «на земле». Однако, по некоторым данным, которые представляются достоверными, мы знаем, что, когда этот фронт создавался, обсуждался вопрос о включении в него «Джабхат ан-Нусры», причем это не было сделано лишь потому, чтобы не портить ему репутацию, поскольку «Джабхат ан-Нусра» и в США, и в Европе включена в террористические списки.

Есть также информация о том, что наши американские партнеры встречаются с представителями «Исламского фронта», пытаются каким-то образом завести их «под крышу» «Свободной сирийской армии». Через несколько дней, когда мои заместители будут встречаться с нашими американскими коллегами – Госсекретарем США Дж.Кэрри, специальным представителем ООН по Сирии Л.Брахими – и будут обсуждать подготовку конференции «Женева-2», мы обязательно зададим этот вопрос. Если «Исламский фронт» идеологически близок «Джабхат ан-Нусре», но по соображениям презентационного порядка от нее дистанцируется, то надо представлять, с кем вообще мы будем разговаривать, и кто будет представлять сирийскую оппозицию на женевской встрече.

Сама Национальная коалиция сил сирийской революции дробится, ее руководители делают противоречивые заявления. Мы хотим идти с ними на контакт. У нас уже были встречи за границей. Мы пригласили ее председателя А.Джарбу, и он обещал к нам приехать. Мы хотим услышать из «первых уст», как они видят свою роль и какие у них представления о будущем Сирии.

Параллельно с этим мы узнаем, что некоторые члены Национальной коалиции, к примеру, сирийские «Братья мусульмане», обосабливаются в ее рамках, создают свою партию, которая то ли сохранится «под зонтиком» Национальной коалиции, но уже будет требовать каких-то особых для себя прав, то ли Коалицию покинет.

Один из лидеров «Свободной сирийской армии» после того, как ее руководитель генерал С.Идрис исчез (он сейчас находится то ли в Турции, то ли в Катаре), заявил, что он создает «Союз революционеров Сирии». Различные структуры множатся, как грибы. Для того, чтобы конференция «Женева-2» состоялась, а мы хотим, чтобы она открылась в согласованные сроки - 22 января, как это было объявлено Генеральным секретарем ООН, надо понимать, кто будет сидеть напротив Правительства Сирии. Если это будут люди, которые представляют собой зарубежное крыло оппозиции и не имеют никакого влияния на тех оппонентов режима, кто находится внутри Сирии, то, наверное, толку от такой конференции будет мало. Но мы все равно будем добиваться ее созыва.

Сейчас наша главная задача состоит в том, чтобы американские партнеры и те, кто чаще нас общается с оппозицией и со всеми ее «крыльями», кто имеет большее, чем мы влияние на оппозицию, ответили нам, что же она сейчас из себя представляет? Кто может говорить ответственно и авторитетно от имени оппозиции и кто может договариваться и решать те задачи, которые поставлены всеми нами, в том числе в резолюции СБ ООН 2118, в которой было одобрено Женевское коммюнике, гласящее, что Сирия должна остаться светским, суверенным, территориально целостным государством, где будут обеспечены права всем этническим, конфессиональным и политическим группам, и что в диалоге должны участвовать представители всего спектра сирийского общества? На данный момент это самая важная задача, потому что мы не хотим превращения переговоров в профанацию и не хотим, чтобы люди, которые сядут напротив правительства, не смогли бы отвечать за свои слова. Сейчас наступает критический этап. Наши западные коллеги, взявшие под свое крыло Национальную коалицию, выдвигающие ее в качестве главного выразителя чаяний оппозиции и называющие ее «единственным представителем сирийского народа» (данный тезис сам по себе не очень понятен, ведь, если бы это было так, то армия Б.Асада уже давно бы разбежалась, и война в Сирии давно бы закончилась), должны ответить, с какими подходами эта группа приедет в Женеву, и кого она реально будет представлять.

Мы не просто пассивно наблюдаем за этим. В отличие от Запада, который работает только с оппозицией, мы контактируем и с правительством, и с оппозицией, встречаемся со всеми оппозиционными группами. Мы хотим от них услышать их видение - чего они хотят для своего государства, для своей родины. Данная проблема может быть решена только сирийцами, а мы будем помогать им в том, чтобы они наладили представительный или, как сейчас принято говорить, инклюзивный диалог и вышли на то, чего от них ожидает мировое сообщество: достижение между собой согласия о будущем своей страны.