Српски 
Вопрос: Александр Аркадьевич, в июне Вы были назначены Послом России в Сербии. Какие цели Вы ставите перед собой на этом посту? Чему уделите особое внимание в российско-сербских отношениях?
Ответ: Я бы начал с того, что данное назначение для меня большой вызов. Полностью понимаю всю величину ответственности. С другой стороны, хочу сразу же подчеркнуть, что достижения последнего времени, на которые удалось выйти в российско-сербских отношениях, конечно, создают весьма благоприятные возможности, чтобы содействовать продвижению нашего сотрудничества вперед. Оно строится на принципах стратегического партнерства, которое уже неоднократно подтверждено за последние годы.
Достаточную динамику и развитие получил политический диалог, регулярными стали встречи на высшем уровне между Президентом Российской Федерации В.В.Путиным и Президентом Сербии А.Вучичем. На днях на полях мероприятий в Минске состоялась встреча Председателя Правительства Российской Федерации Д.А.Медведева с А.Вучичем. Очень энергично развивается взаимодействие в рамках Межправительственного комитета по торговле, экономическому и научно-техническому сотрудничеству под руководством Заместителя Председателя Правительства России Ю.И.Борисова и Первого вице-премьера, Министра иностранных дел Сербии И.Дачича.
Естественно, активно ведется диалог по линии профильных министерств. Чрезвычайно интенсивно взаимодействуют внешнеполитические ведомства. Часто встречаются Министр иностранных дел России С.В.Лавров и И.Дачич. В развитие их дискуссий и договоренностей динамично продвигается обмен мнениями по самой широкой проблематике. Хочу подчеркнуть еще одну вещь: речь идет не просто о диалоге и об обмене мнениями. Такой диалог конкретно отражается в нашей взаимной поддержке на международных форумах, различных международных площадках. Внешнеполитическое взаимодействие, как и сотрудничество в других сферах, имеет сугубо практический результат.
В тесном общении находятся сестринские Русская и Сербская православные церкви. В СПЦ полностью разделяют наши подходы к ситуации, сложившейся вокруг положения церкви на Украине, решительно осуждают попытки расколоть православный мир.
Свою задачу вижу в том, чтобы все эти направления активно продвигать, содействовать их обогащению, двигаться по пути реализации тех решений, которые приняты в том числе в ходе визита президента России в Белград в январе текущего года. Решения приняты долгосрочные. Со стороны российского руководства проявляется крайне высокое внимание к балканскому направлению в целом, а в первую очередь к Сербии в рамках нашей европейской политики. Поэтому, с одной стороны, повторюсь, задач много по реализации этих договоренностей, задачи сложные, но вместе с тем радует, что есть договорно-правовая база, высокий уровень понимания. Это, надеюсь, будет облегчать реализацию задач как Посла в Сербии.
Вопрос: Одним из ключевых направлений сотрудничества России и Сербии является совместная работа российской компании «РЖД Интернешнл» и «Железнице Сербии» (Железные дороги Сербии). В 2018 году РЖД начала строить скоростную железную дорогу в Сербии. Как продвигается реализация этого проекта и ожидаются ли в ближайшее время новые проекты в транспортно-инфраструктурной сфере?
Ответ: РЖД – один из наиболее активных участников нашего взаимодействия в Сербии. Работы ведутся по развитию инфраструктуры в этой стране на основе экспортного кредита объемом 800 млн долл. В соответствии с договоренностями, достигнутыми в ходе визита Президента России В.В.Путина в Белград 17 января, осуществляется подготовка нового межправсоглашения о предоставлении Белграду нового экспортного кредита, в том числе и для продолжения развития инфраструктуры Сербии, а также создания современного диспетчерского центра. Уверен, что вскоре будет заключено соответствующее межправсоглашение. Опыт работы у РЖД в Сербии и на Балканах богатый, поэтому, судя по всему, динамика осуществления проектов будет достаточно высокая.
Вопрос: О какой сумме дополнительного кредитования идет речь в новом межправсоглашении?
Ответ: В данном случае речь идет о сумме в 172,5 млн евро.
Вопрос: Еще одной приоритетной областью сотрудничества России и Сербии является энергетика. Какие совместные проекты сейчас обсуждаются?
Ответ: Энергетика – действительно основное направление нашего сотрудничества. Оно уже испытано временем, имеет давнюю предысторию, корни уходят глубоко в прошлое наших отношений еще с периода бывшей Югославии. Активно работает в Сербии «Газпром нефть», ее дочернее предприятие «Нефтяная индустрия Сербии» (НИС).
Что касается газового направления, то сейчас, наверное, наиболее интересно и наиболее актуально это начало строительства ветки, которая могла бы стать продолжением «Турецкого потока» в Европу. Сербы, наверное, в Юго-Восточной Европе наиболее конструктивные партнеры и наиболее активные поборники продолжения «Турецкого потока», создания газопровода-отвода для стабильного и регулярного снабжения Европы газом. В общем, речь идет в целом о продолжении «Турецкого потока» через Болгарию в Сербию, Венгрию и далее в Австрию.
Мы содействовали активному осуществлению проекта в самой Турции в сотрудничестве с турецкой стороной. Там он развивается успешно, вы это знаете. Но остается задача – продолжить газопровод в Европе. Что касается перспективы этого крупнейшего исторического проекта в целом, вопрос, конечно, в подходе Еврокомиссии. В том случае если в Брюсселе будет решение, устраивающее Россию, устраивающее Газпром, то такое продолжение будет.
Со стороны Евросоюза, в принципе, проблема заключается только в одном – в излишней политизации, создании совершенно искривленных представлений о намерениях России и о смысле и целях проекта. Если такой политизации не будет, а возобладает нормальный, прагматичный подход, где во главу угла будет поставлена экономика и интересы самой Европы, наши взаимные интересы, тогда все получится.
В этой цепочке Сербия – очень надежное звено, страна, с которой уже проведены переговоры, практическая деятельность получила начало. В свое время сербы были наиболее активными и деятельными участниками, к сожалению, не осуществленного «Южного потока». Сейчас они проявляют очень энергичный настрой и понимание не только выгод для своей страны, но и общеевропейской значимости «Турецкого потока».
Что касается других аспектов газового сотрудничества, то на долгосрочной основе осуществляются поставки природного газа (в 2018 году – 2,1 млрд кубических метров), есть идеи строительства газовых теплостанций в Сербии, ее газификации.
Достигнуты договоренности по расширению подземного хранилища газа «Банатский двор». Газпром с сербскими партнерами занимается их реализацией.
Вопрос: Проявили ли уже готовность к подключению к европейской ветке «Турецкого потока» какие-то из перечисленных вами стран? Идет ли в какой-либо из них практическая работа в этом направлении?
Ответ: В предыдущем пассаже я назвал основную проблему, связанную с подходом Евросоюза. Что касается Болгарии, Вы замечаете ее нынешнюю активность. Сейчас здесь, в Москве, председатель парламента Болгарии, была встреча президентов в Санкт-Петербурге. В прошлом году наметилась тенденция к возобновлению сотрудничества с Болгарией – после ее малоконструктивного подхода к «Южному потоку», который не очень отвечал собственно болгарским интересам. Естественно, в Болгарии понимают свою заинтересованность в том, чтобы стать транзитной страной для Европы. Диалог ведется.
Для нас очевиден интерес самих стран Юго-Восточной Европы, понимание ими выгод, которые складываются из очень многих факторов, включая цену российского газа, и главное – стабильности энергообеспечения. Российский поставщик – самый надежный в Европе. Россия тщательным образом выполняет свои обязательства. Партнеры это понимают. Но и вопрос недобросовестной конкуренции совершенно очевиден, поэтому я и сказал, чтобы проект успешно осуществился в интересах многих – Турции, России, Балканского региона, Юго-Восточной Европы и других европейских стран, нужно отказываться от политизации. К конкуренции в России готовы, но на нормальной, здоровой основе, без недобросовестных подходов.
Вопрос: Как Вы оцениваете военно-техническое сотрудничество между странами? Глава Минобороны Сербии А.Вулин заявил, что рассчитывает на помощь Российской Федерации и КНР в закупках вооружения для самозащиты на Балканах. Будет ли Россия оказывать Сербии такую помощь?
Ответ: Как Вы понимаете, эта сфера достаточно деликатная. Сотрудничество по линии ВТС с Сербией – это важная, масштабная и весьма содержательная сторона нашего взаимодействия. Оно набирает обороты, за последние несколько лет военно-техническое сотрудничество получило новое качество. Разумеется, оно будет развиваться с учетом интересов сербского руководства. Это обсуждается на разных уровнях.
Важно, чтобы не было неправильного понимания и неправильных интерпретаций этого сотрудничества. То, что делает Сербия и в чем мы ей помогаем, нисколько не подрывает безопасность на Балканах и в Европе. Да, укрепляет безопасность в Сербии, это понятно, на то оно и военно-техническое сотрудничество. Каждая страна, развивая такое сотрудничество, заботится о своей безопасности. Сербы осуществляют в абсолютно законных рамках, с учетом своих суверенных прав, модернизацию армии. Российские условия наиболее выгодные со всех точек зрения: в том, что касается качества и остальных аспектов. Повторяю, ни в коей мере это сотрудничество не направлено против третьих стран. Абсолютно все поставки и договоренности заключаются с учетом всех аспектов безопасности в регионе.
Вопрос: Говоря о ситуации с безопасностью в регионе, нельзя не упомянуть ситуацию вокруг Косово, где в последнее время усилилась напряженность. Как вы оцениваете недавнее обострение ситуации с участием косовоалбанского спецназа и заявление главы сербского МИДа И.Дачича о том, что Белград готов ввести войска на территорию Косово?
Ответ: Отталкиваясь от предыдущего вопроса, хочу подчеркнуть: никто не держит в уме ситуацию в Косово, развивая военно-техническое сотрудничество с Сербией, потому что косовская проблема – и это база российской позиции – может быть решена только мирным и правовым путем, в рамках международного права. Вся трагедия в Косово и вокруг него связана именно с попранием международного права, силовыми попытками вмешательства в эту давнюю проблему еще бывшей Югославии. Поэтому тут военные аспекты нашего сотрудничества никакой увязки с Косово не имеют. Но косовское урегулирование – весьма важный и крайне существенный элемент в рамках нашего взаимодействия, особенно сейчас.
Наша позиция остается неизменной. Мы руководствуемся резолюцией Совета Безопасности ООН 1244. Она существует, ее никто не отменял. Мы выступаем за переговорное решение вопроса на основе договоренностей между Белградом и Приштиной. Если оно будет, его должно подтвердить или одобрить мировое сообщество в лице СБ ООН. Только такая договоренность может этот вопрос закрыть и обеспечить долгосрочное решение проблемы и стабильность в регионе.
То, что сейчас происходит нагнетание ситуации, очевидно, действия албанских радикалов, направленные на провоцирование косовских сербов и Белграда, связаны с тем, что проблема не была решена. Так называемая независимость провозглашена в одностороннем порядке после того, как так же в одностороннем же порядке переговоры были прерваны. Таков «результат».
Нажим на Сербию со стороны Запада, который добивается признания Белградом независимости Косово, тоже очевиден. Не вызывает сомнений, что эта тема существует в рамках предвступительных сербско-есовских переговоров, а в еще более нажимной форме ставится перед Белградом американцами. Я не видел свидетельств того, что при этом учитываются какие-то интересы Белграда, делаются попытки предложить ему какие-либо компромиссные решения. В принципе, все, что предлагается по Косово, как и ранее носит односторонний характер. Запад – и в первую очередь Вашингтон – поощряет только косовских албанцев, поддерживает их военизированные структуры и действия по созданию армии, которые не только не вписываются в правовые решения, но с учетом текущей ситуации являются совершенно очевидным намеренным нагнетанием напряженности.
Что касается введения стопроцентных пошлин на сербские товары, то я не уверен, что это отвечает экономическим интересам Косово. Думаю, что это делается вопреки, даже в ущерб экономике и интересам людей, проживающих в Автономном крае Косово. Это делается ради политики и, еще раз подчеркну, провоцирования Белграда и нагнетания искусственной напряженности.
В этих условиях диалог Белград-Приштина, который велся под эгидой Евросоюза, заблокирован. Он формально не отменен, и европейцы от него не отказались, но сейчас, в период агрессивных действий Приштины, никакого продолжения он не получил и получить не может.
Мы подходим очень и очень объективно. Не участвуем в этом переговорном процессе. Но с учетом того, что он получил одобрение ООН, с учетом достаточно энергичных действий ЕС на предыдущих этапах, попыток найти какие-то компромиссные решения мы приветствовали диалог и, в общем, считали, что могут быть достигнуты какие-то результаты. И они были достигнуты на бумаге, причем по принципиально важным вещам для сербов, проживающих на севере Косово и в анклавах, которые обеспечивали бы их интересы, возможности нормального проживания и сохранения идентичности при продолжении взаимодействия с Белградом. Имею в виду прежде всего создание Сообщества сербских муниципалитетов Косово. Но эти решения остались на бумаге, никакого продвижения по их реализации нет. Что касается Белграда, то он в своей части эти договоренности дисциплинированно и достаточно аккуратно выполнял. Приштина же просто блокировала те из них, которые необходимы и выгодны сербам, находила совершенно нереальные отговорки, чтобы саботировать решения, под которыми сами же косовоалбанские руководители подписались.
В этих условиях, конечно, трудно говорить, что в настоящее время брюссельский диалог может получить какую-то новую динамику. Хотя на данном этапе в отсутствие кардинального решения косовской проблемы он является каналом хотя бы какого-то взаимодействия.
Ситуация крайне напряженная, она становится опасной. Необходимого воздействия на косоваров ни со стороны Европейского союза, ни со стороны Вашингтона нет. При его наличии они бы были вполне дисциплинированными и вели бы себя по-другому. Наоборот, есть какое-то гласное или негласное поощрение Приштины к неправовым действиям. И в такой обстановке взять, например, историю с действиями так называемого косовского спецназа – никакую должную активность не проявляют ни KFOR, которые должны были действовать на основе своего мандата и предотвратить подобные акции, ни Миссия ЕС в области верховенства закона в Косово (МОВЗ). Нас очень беспокоят попытки подорвать и ослабить присутствие миссии ООН в Косово (МООНК). Здесь у нас позиция четкая – МООНК необходима на основании резолюции Совета Безопасности ООН 1244 и является основной международной структурой в Косово. И, естественно, обсуждения Косово должны регулярно осуществляться в Совете Безопасности ООН. Спецсуд в Гааге должен, наконец, начать реально функционировать, чтобы перед лицом правосудия предстали фигуранты доклада депутата ПАСЕ Д.Марти, вскрывшего в 2010 году чудовищные преступления косовоалбанских боевиков, включая незаконную торговлю человеческими органами.
Белград и сербское руководство проявляют достаточную гибкость. Во первых, со стороны Белграда четко реализованы все договоренности в рамках брюссельского диалога. Во-вторых, давайте вспомним сербские идеи найти нестандартные походы. Говорилось об обмене территориями. Я это упомянул не для того, чтобы намекнуть на какую-то поддержку таких вариантов. Это решать Белграду и Приштине самостоятельно. А мы такие договоренности поддержим, если они будут на основе взаимного интереса. Все это показывает активность Белграда не в направлении провоцирования другой стороны и нагнетания напряженности, как это делают косовары, а в направлении поиска решений и демонстрации своей договороспособности.
Вопрос: Может ли текущая напряженность перерасти в масштабный вооруженный конфликт?
Ответ: Надеемся, что этого не произойдет. Ситуация в поле зрения и под контролем Совета Безопасности ООН, сохраняется международное присутствие, в первую очередь ооновское. Но надо незамедлительно возвращать косовскую проблему в договорно-правовое русло. Надо извлечь уроки из непростого военного прошлого региона и предпринять усилия, действительно отказаться от односторонних подходов в поддержке косоваров, встать на сбалансированные позиции, содействовать переговорному решению. Конечно, легче изо дня в день повторять, что Белград должен признать создавшуюся ситуацию, признать независимость Косово. Трудно представить, что стороны сядут и быстро договорятся после тяжелейшего конфликта, малоуспешных длительных дискуссий, жертв, отсутствия доверия. Но, надеюсь, в Европе утвердится понимание, что ситуация развивается очень опасно, ее нельзя доводить до той грани, на которой она выйдет из-под контроля и могут вспыхнуть более крупные столкновения.
Вопрос: Не могу не упомянуть инцидент в Косово, при котором пострадал гражданин России. Каково сейчас его состояние, что с ним будет дальше после реабилитации – он продолжит свою деятельность в Миссии ООН в Косово?
Ответ: Случай вопиющий. С российской стороны, разумеется, незамедлительно было сделано все, чтобы проявить заботу о российском сотруднике, обеспечить его интересы. Этот случай – дикость, трудно найти аналогичные примеры. Это явное проявление агрессии в отношении россиянина. Непонятно отсутствие должной реакции со стороны Европейского союза. Попытки как-то оправдывать косоваров не совместимы даже с обычным человеческим подходом к сотруднику, который успешно выполнял свою миссию на крайне тяжелом участке и действовал в рамках тех полномочий, которыми был наделен ООН.
О его состоянии могу сказать лишь, что, слава богу, не случилось худшего. Мы будем добиваться расследования, наказания виновных, оказывать содействие, чтобы ситуация с дальнейшей работой нашего коллеги решалась в его интересах и при гарантировании личной безопасности.
Вопрос: Со стороны Косово также звучат заявления о перспективах вступления в НАТО. Другая балканская страна – Северная Македония – уже находится в процессе присоединения к НАТО. Что может предпринять Россия, чтобы остановить расширение Североатлантического альянса на Балканах?
Ответ: Мы предпринимаем политические шаги. Эта тема куда более широкая, чем балканская. Никаких преимуществ балканские страны, которые вступили в НАТО, не получили. Им, к примеру, очень много говорили о том, что вступление в НАТО кратно нарастит их инвестиционную привлекательность и будет иметь конкретный экономический эффект. Это не так. Сказать о вступивших странах, что альянс магическим образом повлиял и обеспечил экономические успехи, на самом деле трудно. Наоборот, будут расходы, как у остальных государств-членов. А у региональных стран, переживших конфликт, совершенно другие первостепенные задачи. Много вопросов, связанных в первую очередь с нормальным экономическим развитием, с социальным обеспечением, достижением более высокого уровня жизни.
Абсурдно утверждение, что вступление в НАТО автоматически обеспечивает примирение исторических балканских противоречий. Чаще эти проблемы загоняются под ковер, развиваются латентно и могут дать негативные всплески. НАТО особенно не реагирует на поползновения создания «Великой Албании», на призывы к новому переделу на Балканах. Должна быть реакция на провокационные заявления, которые подрывают безопасность в регионе. Или взять ту же базу «Бондстил» в Косово. Мы неоднократно поднимали этот вопрос. Это откровенное безобразие, когда элементы инфраструктуры, которые создавались во имя миротворческих целей для СДК, в одностороннем порядке присваиваются и становятся закрытой американской базой.
Если говорить исторически об этом регионе, то для него более свойственна нейтральная позиция. Вспомним политику неприсоединения бывшей Югославии. Она родилась отнюдь не как производная социалистического строя, а все-таки как концепция внешней политики, которая учитывала всесторонние интересы всех частей бывшей Югославии. Поэтому с точки зрения национальных интересов Сербии совершенно оправдана ее позиция нейтралитета. Это, если хотите, элемент ее политической и национальной идентичности. Позиция, которую занимает официальный Белград, неоднократно подтверждал Президент Сербии А.Вучич: нейтралитет этой страны вполне оправдан и наиболее перспективен и продуктивен для решения тех хозяйственных, экономических, социальных проблем, с которыми Сербия сталкивается в настоящее время.
Да, Белград взаимодействует с НАТО в рамках программы «Партнерство ради мира» в областях, связанных с усилиями по ликвидации чрезвычайных ситуаций. Так же и с ОДКБ. Мы тоже наращиваем активность и наше сотрудничество по военной линии. Только что проходили учения «Славянское братство», но все это носит сугубо оборонительный характер и не направлено против какой-то третьей стороны.
Не может не вызывать беспокойства печальный опыт Черногории с негативными последствиями вступления в НАТО. Идет затягивание Северной Македонии в альянс. При этом за весь период евроатлантического крена Скопье этнические проблемы только усугубились. Эта проблема очень серьезна в Северной Македонии, поскольку албанцы, которые там проживают, выдвигают свои требования все более активно и напористо, выходя за рамки Охридского соглашения 2001 года, которые предотвратили разрастание конфликта между македонцами-славянами и албанским населением. Тогда столкновения прекратили, был найден оптимальный вариант. Сейчас он уже не устраивает албанцев в том числе с поощрения Тираны. Во многом затяжной внутренний кризис, который был в Северной Македонии, связан с односторонним вмешательством Запада.
Нас обвиняют совершенно беспочвенно в каком-то вмешательстве во внутренние дела, хотя все наше сотрудничество – в первую очередь в Сербии – абсолютно открыто и транспарентно. Ничего не скрывается, в том числе аспекты ВТС, гуманитарное, культурное, информационное присутствие. Оно осуществляется в международно-правовых рамках. Обвинения в адрес России нелепы. Точно так же нелепы и контрпродуктивны попытки вытеснить Россию из региона и предотвратить усиление ее влияния в Сербии и других странах. Это уже возводится некоторыми кругами в ранг официальной задачи политики Запада на Балканах. Мы выступаем за взаимодействие и готовы сотрудничать на нормальных основах и с Евросоюзом, и со всеми западными партнерами. На предыдущих этапах такие попытки были, зарождалось взаимодействие, но оно было пущено «под нож» отнюдь не нами. Регион для нас близкий, важный с точки зрения безопасности. Мы будем продолжать строить отношения со всеми, но, разумеется, продвижение в сторону НАТО не может не отражаться на двусторонних отношениях.
Имеет место и неправильная интерпретация нашего сотрудничества со странами региона. Самым ярким примером является совершенно чудовищное искажение сути и целей нашего совместного Российско-сербского гуманитарного центра в Нише. Есть опыт, история и практика гуманитарного сотрудничества с участием МЧС России в ликвидации катастроф не только в Сербии, но и шире на Балканах. Наши спасатели и пожарные играли основную роль в тушении пожаров от Греции до Хорватии, использовали авиацию, другую технику. Это участие происходило еще с 1990-х годов и в итоге привело к идее создания Центра как основы для дальнейшей такой деятельности. В этом были все заинтересованы, в других странах его активнейшим образом поддерживали, понимая, что теперь вопрос пожаротушения может решаться гораздо быстрее.
Например, на Адриатике пожары или наводнения – это просто катастрофа в туристический сезон в отсутствие материальной базы. Впоследствии на Западе заговорили о том, что это «военная база», «шпионское гнездо», что там военная инфраструктура. При этом мы неоднократно везде, в том числе в Брюсселе, объясняли суть. Подход тех, кто очерняет работу центра, более всего проявился, когда мы пригласили их на день открытых дверей. Специалисты были готовы все показать и рассказать, можно было осмотреть все, но почти никто не явился. Потому что если прийти, нельзя будет потом врать и выдумывать совершенно нелепые вещи.
Мне очень жаль, что извне делаются попытки подорвать сотрудничество, которое необходимо не только нам и сербам, но и, в принципе, Европе. Весьма негативно, что не были подписаны дальнейшие соглашения, которые облегчают его деятельность и работу персонала. Некоторые вещи трудно понимать. Европейский союз в данном случае тоже против Центра, хотя речь идет о структуре, которая будет помогать ликвидировать катастрофы в Европе. На Адриатику приезжает огромное количество европейских туристов. Центр нужен, чтобы обеспечить в том числе и их безопасность, окажись они на территории пожара.
Страны выкручивают руки тем, кто не присоединился к антироссийским санкциям, а это крайне важный аспект позиции Белграда. В данном случае хочется особо отметить очень принципиальный подход руководства Сербии в этом отношении.
При этом с Белградом ведутся предвступительные переговоры, речь идет о том, что в перспективе Сербия станет членом Евросоюза. Если ЕС без политизации готовит путем переговоров своего нового члена, то его первейшая заинтересованность должна быть в том, чтобы будущий участник этой европейской семьи был в экономическом и социальном смысле на высоком уровне.
В данном случае российско-сербские отношения крайне важны для Сербии и ее экономики. То есть одной рукой страну готовят к членству в Евросоюзе, а другой рукой ее заставляют присоединиться к антироссийским мерам и подорвать таким путем свою экономику. Я говорил об огромной роли в энергетике Сербии «Газпром нефти» и «НИС», которые находятся под санкциями. При этом структуры «Газпром нефти» в самом ЕС не находятся под санкциями. Для Сербии «НИС» и его предприятия экономически выгодны, они дают очень весомую часть дохода в бюджет, обеспечивают занятость. Но вводятся санкции, нарушающие деятельность крайне выгодного для будущего члена ЕС предприятия. Такие парадоксальные вещи понять трудно, а объяснить можно только каким-то воздействием извне, в данном случае не столько на Балканский регион, сколько на Европу.
Это весьма наглядная иллюстрация российского тезиса о деструктивности логики «или-или», когда европейские страны пытаются ставить перед выбором – или ЕС, или Россия. Добра это никому не принесет.
Важно, что Белград отвергает такую постановку вопроса, проводит сбалансированную многовекторную политику, старается действовать на есовском направлении не в ущерб нашему сотрудничеству.
